Анна Каренина, самка - Страница 47

– Угнетают плоть? Допустим, путем жесточайших мук им удастся удержать себя от всех грехов, даже мысленных, – Каренин поднял вверх указательный манипулятор, акцентируя внимание на своей мысли. Его внешние кожные покровы раскраснелись, видно было, что активный мыслительный процесс доставляет ему немалое удовольствие. – Допустим! Тогда Бог эту иссохшую, почерневшую душу не получит в пищу, ибо она не раздобрела от грехов. Ему придется выбросить ее в рай, который есть не что иное, как короб для бракованного материала.

– Я не желаю этого слушать!

– А ты послушай! Ты разве не хочешь, чтобы твою душу господь съел, как ты ешь зерно?

– Нет! Нет, не хочу! Это… Это гадко, это просто кощунственно, в конце концов.

– Ты, наверное, хочешь, чтобы после смерти твоя душа слилась с Создателем?

– Конечно! Это мечта все верующих. Я слышала, даже у буддистов…

– Ну, так это ведь одно и то же, Анна! Когда ты ешь зерно, оно растворяется в твоем организме, становясь тобой, становясь частью тебя.

– Да? Я не думала об этом в таком ключе, но… Это, в конце концов, только метафоры. И если слияние человеческой души с Богом происходит, как процесс поглощения им этой души, то… Я не имею ничего против. В конце концов, пути господни неисповедимы.

– Ну и прекрасно, Анна. Я рад, что ты признала, что слияние души с Богом может происходить и в форме поедания души Богом. Осталось только выяснить, чем он испражняется…

– Фу! Как тебе не стыдно! Ты мерзкий, как ты можешь такое говорить?

– Преимущественно ртом… А что тебе не нравится?

– Прежде всего, мне не нравится, когда в моем присутствии богохульствуют!

– Почему?

Этот вопрос поставил самку в тупик. Она и сама не знала, отчего некоторые звукосочетания приводят к выработке в ее организме таких веществ, которые вызывают эмоциональную бурю. Между тем это происходило у всех животных, когда новая информация входила в конфликт с программами, вбитыми с самого детства. Если зверь привык к определенному порядку, даже небольшое нарушение вызывает в нем внутренний конфликт, стресс, фрустрацию, нервную реакцию, страх, а иногда учащенное мочеиспускание и дефекацию. Анна с детства привыкла относиться к Огромному Колдуну с так называемым «почтением», то есть была непривычна употреблять в его отношении некоторые звукосочетания, которые считались «низкими». Здесь опять-таки требуется пояснение…

«Низкими» (то есть буквально, «имеющими малый уровень потенциальной энергии») объявлялись такие вещи и явления, про которые нужно было непременно подчеркнуть, что они хуже других вещей – «высоких». Считалось, что всё, находящееся выше (то есть имеющее более высокий уровень потенциальной энергии) и имеющее большие размеры по габаритам – гораздо лучше «низкого» и «мелкого». Эта вербализация эволюционировала из самой древней животности, поскольку интуитивно-геометрически ясно, что большой зверь, в принципе, может проглотить малого и потому «главнее» его, то есть стоит выше в пищевой пирамиде. Именно поэтому и в животном мире, и в его продолжении – мире социальном звери старались выглядеть крупнее, чем есть на самом деле – некоторые из них раздувались в случае опасности, иные распушали перья или шерсть, чтобы визуально казаться больше. А самцы Анниного вида для устрашения противника в бою порой надевали шлемы, геометрические размеры которых искусственно увеличивались специально вставленными перьями. Это шло из подсознания и сознанием не отмечалось, но каждый воин хотел выглядеть выше, чтобы дать подсознанию противника ясный сигнал превосходства.

…Когда Аннина привычка воспринимать Огромного Колдуна «высоким» нарушалась чьими-то словами, которые, как считалось, «принижали» Огромного Колдуна, делая его Малым Колдуном или даже Совсем Крошечным Смешным Колдунчиком, организм Анны испытывал внутреннюю истерику, нервный стресс и состояние метания – ей хотелось спастись от этого ощущения, у самки просыпалась агрессия против «нападающего», и она повышала голос, стараясь убрать неприятный раздражитель или хотя бы понизить порог раздражающего сигнала. Последнее можно было сделать, заставив Каренина «извиниться», то есть издать символический звуки, которые означали буквально следующее: «я постфактум активно «принижаю» ранее переданное сообщение и самого себя».

Однако Каренин не произнес ритуального заклинания самопринижения. Возможно, но не хотел гасить эмоциональную бурю внутри Анниного организма, таким образом подсознательно осуществляя месть за свою поруганную супружескую честь. Что опять-таки требует пояснения…

«Местью» называлось нанесение ответных эмоциональных или физических повреждений нападающему. Это было естественной оборонительной реакцией, правда, иногда весьма запоздалой. Огромный Колдун, как о том говорила мифология, требовал от своего помета отказаться от нанесения ответных повреждений. И даже напротив, он рекомендовал подвергшейся нападению особи проводить такую линию поведения, которая бы привела к нанесению ей еще больших повреждений со стороны нападающего. Однако, поскольку эта рекомендация противоречила эволюционной логике и была попросту совершенно бессмысленной, она никогда и никем не соблюдалась. Но часто декларировалась, как великая победа пораженчества.

А вот «честью» назывался такой комплекс программ поведения, который вынуждал особь совершать поступки, как правило, противоречащие ее биологическим и даже социальным интересам, но зато выгодные тем особям, которые пользовались программами «чести» в своих целях. Так, например, навитые поверх территориального инстинкта программы «чести» требовали от субдоминантных самцов жертвенного поведения во время конфликтов между ареалами. Это была «двухэтажная» конструкция: территориальный инстинкт во время битвы блокировал инстинкт самосохранения, а программы «чести» тормозили разумные доводы о том, что битва выгодна в первую очередь доминантным самцам, а не тем, кто в ней погибает.