Анна Каренина, самка - Страница 12

– Бунтовщик?

– Первостепеннейший! Мы с ним сейчас очень плотно работаем.

– Но почему гвозди? Какая связь вообще: революция – и скобяное дело?..

– Надо полагать, он мыслит революцию, как суровый подвиг, для коего потребуются суровые люди, которые могут терпеть мучительство. Нечто вроде закалки для будущих свершений.

– Да кто же их будет мучить? – Государь передней конечностью задумчиво почесал шерсть на задней части черепной коробки. Он никак не мог взять в толк, как можно подготовить революцию, лежа на гвоздях, но показывать себя дураком перед субдоминантной особью не хотел. – Значит, все нынче повально заражены этой причудой?

– Так точно-с! Купцы, курсистки, разночинцы… Из-за повышенного спроса цена на гвозди плотницкие и гвозди, коими лошадей куют, подскочила в полтора раза. Это может вызвать некоторый спад в строительной области и небольшое удорожание похорон. Возможно некоторое подорожание стали, соответственно, возрастет нагрузка на бюджет, поскольку количество потребных державе вооружений не изменится, а цена металла увеличится…

– Так вот он что задумал, подлец! Теперь я понимаю… Не заслан ли он немцами или англичанами?

– На этот счет сведений мы не имеем, ваше величество. Но, судя по фамилии, Рахметов этот – сущий татарин. Что прикажете делать?

– Я считаю, что мода эта вредная, и ей нужно как можно скорее положить решительный конец!.. А как же они не калечатся, на гвоздях лежа?

– Суть в том, что гвоздей много, и давление на кожу, как мне объясняли доктора, в целом получается не такое высокое. Кожа натягивается, но не прокалывается, хотя, конечно, лежать не очень приятно. Но врачи говорят, эффект получается весьма полезный, как от массирования. Так что, думаю, Рахметов – прохвост еще тот. Революцией нынче все бредят, так он на этой волне и внес в общество свою причуду. Теперь все лежат на гвоздях во имя революции.

– И что им всем далась эта революция! – Доминантный самец непроизвольно всплеснул передними конечностями, будучи не в силах постичь неведомой тяги народа к разрушению основ. – С другой стороны, пусть лучше на гвоздях пребывают, нежели устраивают уличные беспорядки… А как, вы сказали, реагируют попы на это дело?

Мысль о попах не зря мелькнула в голове вожака. Он вдруг подумал, что вряд ли среди служителей культа найдется много охотников самоистязаться, хотя такой способ самоистязания, как лежание на гвоздях, должен был бы, по идее, очень понравиться служителям Огромного Колдуна, поскольку вся их идеология прославляла смерть, мучения и являлась жизнененавистнической. Даже главный ее символ, который болтался сейчас под искусственной шкурой вожака между редуцированными молочными железами, был символом страданий с последующей гибелью.

– Среди попов практически никто на гвоздях не лежит, – доложила субдоминантная особь. – Чересчур жизнелюбивы.

– Я почему-то так и думал, – кивнул твердым отростком головы государь, и его ротовая присоска исказилась в легкой гримасе, которую субдоминант внутренних дел безошибочно расшифровал, как ироническую. Он и сам знал эту страсть к жизнелюбию за вечно одетыми в черное представителями самой мрачной религии на планете. – Какие будут распоряжения?

– Наблюдайте за развитиями событий. И докладывайте. – Вожак сделал легкое движение правой верхней конечностью, которое субдоминант безошибочно расшифровал, как знак окончания аудиенции.

– Будет сделано, – субдоминант коротко склонил черепную коробку, и вожак непроизвольно отметил, что с верхушки его головы начинает вылезать шерсть. У него и самого с возрастом шерсть на голове становилась все реже и реже, и он понимал, что ничего с этим поделать нельзя. Один только вопрос порой приходил государю в голову: отчего же Огромный Колдун придумал все так, чтобы шерсть с возрастом вылезала на самом видном месте, хотя с эстетической точки зрения было бы правильнее, если бы она вылезала в других местах, скрытых под искусственной шкурой, поскольку это было бы не так заметно. Впрочем, таким мест было не столь уж много и, возможно, даже полная потеря шерсти в этих местах не обеспечила бы решения той задачи, которого добивался Огромный Колдун с помощью возрастных потерь шерсти. Но что это были за задачи, государь не ведал, и более того – сама мысль о том, что он мог разгадать замысел Огромного Колдуна, казалась ему кощунственной, то есть морально наказуемой в самой своей постановке. Ибо его с детского возраста учили, будто постичь замысел Огромного Колдуна невозможно в принципе и не стоит даже пытаться. Поэтому всю свою жизнь вожак, как, впрочем, и все его соплеменники, жил так, что особо не задумывался об Огромном Колдуне. Лишь в редкие минуты негативных эмоциональных состояний, он вспоминал Огромного Колдуна и мысленно обращался к нему за помощью.

Огромный Колдун воображался ему самцом большого размера, укутанным в старомодную искусственную шкуру, каких сейчас уже не носили, и с черепной коробкой густо заросшей шерстью. Однако мысль о том, теряет ли Огромный Колдун с возрастом шерсть на голове, государя почему-то никогда не посещала. И уж конечно, он не задумывался о том, почему представляет Огромного Колдуна именно самцом, то есть носителем тех небольших отростков на теле, с помощью которых самцы обычно впрыскивали самкам белковый раствор, содержащий программу построения зародыша. Так же, как и Анна, государь знал, что Огромный Колдун принципиально одинок и, стало быть, ему некому впрыскивать водно-белковый раствор с программой, и, соответственно, эти отростки ему без надобности. Равно, как не нужны ему были и нижние конечности, поскольку Огромный Колдун не ходил по поверхности планеты, а был настолько чудесен, что одновременно находился во всех своих Жилищах и даже вне их. При таком образе жизни нижние конечности ему были явно не нужны. Равно как и всё остальное вместе с шерстью на голове… Никто из соплеменников вожака – даже Главный служитель Огромного Колдуна – не знал, чем питается Огромный Колдун. Государь подозревал, что Огромный Колдун каким-то образом вообще обходится без пищевой протоплазмы, и потому ни ротовая полость, ни выделительная система ему не нужны. Но зная все это, государь все равно представлял себе Криэйтора, как большого самца преклонных лет со всеми самцовыми причиндалами. И если бы этот самец действительно терял с возрастом шерсть на черепной коробке и подарил опекаемому племени хотя бы один волосок со своей головы, то… Это было бы счастье для всех жителей!